Д. Савельев - Медитатор [сборник рассказов]
Сидя в засаде, старичок видел, как в лес вошли сначала девчонка в красном платочке, а затем небритый развязный парень с плеером, потому был сильно возбуждён. Охотник за нежными юными прелестями даже не понял, что споткнулся о хорошо обглоданную берцовую кость. Дальше валялись клочки бороды и почти не тронутая кисть правой руки. Ещё дальше — играющий плеер, тряпка с надписью «Адидас» в бурых пятнах, случайно прокушенная здоровенным зубом пачка презервативов, чья–то тощая ляжка, откушенное ухо, бандана, рюкзачок с бутербродами, бананы и много–много косточек различного формата. По тропинке, зычно рыгая, полз обожравшийся украинский волчище. Ему было плохо.
Престарелый охотник расстроился, испугался и разозлился. Розовенькая, стройненькая добыча его впервые в жизни была уведена из–под носа мерзким волосатым существом! Существом, которое беспомощно ползло у его ног, еле сдерживая позывы рвоты.
Схлынувшее возбуждение старичка быстро и неумолимо сменилось приступом гнева. Он схватил плеер с «Prodigy» и со всей силы саданул им волчару по морде. Тот жалобно взвыл, но всё–таки продолжал ползти. Старичок разозлился ещё больше и стал бить несчастное животное по голове до тех пор, пока под затихающие взвизги не стали лететь из раздробленного черепа кусочки мозга. Животное последний раз рыгнуло и затихло. Погрустневшие украинские глаза перестали светиться. «Prodigy» замолчали.
Дед устало побрёл назад, оставляя за собой окровавленное поле боя. Он шёл и думал о том, как несправедлива к людям судьба, как порою обламывает жизнь и как ему совершенно неожиданно пришлось стать из педофила судьёй и палачом…
Внезапно из кустов неподалёку донеслись резкие выдохи и постанывание. Дедок насторожился. Звуки могли принадлежать только молодой парочке! Он вытер руки о брюки, расстегнул ремень и на цыпочках бросился к кустам.
Галлюцинации
Думаете, что черти, которых видят люди в запое, — ненастоящие? Галлюцинация? Я и сам так думал. Но теперь я знаю кое–что другое!
Дело в том, что черти появляются по–настоящему. Просто они не видимы и не слышимы для остальных людей, но они — страшная, холодящая, ужасающая реальность.
Ведь пьянство, как нам известно из Нового Завета — один из самых тяжких грехов. Услаждая своё тело самым массовым на земле наркотиком человек мало–помалу теряет привычную связь с Богом. У большинства людей она и так–то очень слабая. В результате психическая энергия расползается по земле, превращаясь из столба, тянущегося к небу, в слабую и безвольную жидкую лепёшку, то и дело затекающую своими концами в преисподнюю. Отсюда — черти.
Эти ребята очень радуются и веселятся, когда их навещают. Они начинают выкидывать всякие интересные штуки с посетителем. Они играют с его памятью и восприятием, как кошки с мышкой. Они ждут, не дождутся очередного визита.
Я не считаю, что черти — это плохо, или что они — плохие. Я просто знаю, что они другие, и не хочу становиться, как они, другим. Менять лошадей на переправе, или команду во время чемпионата — дело гиблое. Не столько для команды или для лошадей, сколько для меняющего. Если тебя создал кто–то по своему образу и подобию, позаботься о том, чтобы эти образ и подобие сохранились до самой смерти. Потому что это гораздо сложнее, чем стать одним из тех несчастных ребят, а кто ищет лёгких путей, тот обычно ошибается.
Один мой знакомый частенько встречался с чертями. Для простоты будем называть его Кот Борис. Как только он переставал плыть по течению и начинал дёргаться влево–вправо, мгновенно натыкался на чёрта.
Чёрт появлялся с помощью старого товарища по работе, с которым они вместе торговали зимой с лотков, и без водки, без белой прозрачной калорийной жидкости, они замёрзли бы насмерть. Или с помощью соседа по старой квартире, коренастого и приземистого, бывшего спортсмена, а ныне брошенного женой с ребёнком и опустившегося до грязи и низости, но доброго и человечного. А иногда с помощью школьного приятеля, с которым знали друг друга двадцать лет и который всегда приходил к нему после очередной неудачи в бизнесе. Почему–то неудачи в бизнесе, и ностальгии по жене с ребёнком, да и дружеское принятие калорийной жидкости, спасающей от холода, с бывшим коллегой по работе всегда непременно совпадали с дерганьем влево–вправо Кота Бориса, не желающего плыть по течению. Очень удивительное и непонятное совпадение!
Дальше всё развивалось по известному сценарию. Чёрт возникал словно из–под земли (да так оно, наверно, и было) в виде того самого пресловутого третьего. Сначала он маскировался под какого–нибудь приятеля спортсмена (коллеги, одноклассника), шутил и рассказывал анекдоты вместе со всеми. Пили за то, чтоб вернулась жена, или за то, чтоб не замёрзнуть, или, в крайнем случае, за успехи в бизнесе, пили долго и сердито.
Когда переваливало за критическую точку, чёрт переставал маскироваться, демонстрировал всем свои рога и, понятное дело, роскошный хвост с копытами, а затем звал своих приятелей. В тот момент веселье у Бориса с его другом заканчивалось, и начиналось веселье у хвостатых. Что только они не вытворяли!
Финал был всегда одним и тем же. Одноклассника (спортсмена, коллегу) увозила жена (мама, сестра), а моего знакомого — «Скорая помощь».
В больнице его усиленно кололи, и через пару дней черти прощались и улезали под пол. Коту Борису объясняли, что у него была белая горячка — алкогольный психоз, и черти ему всего–навсего привиделись. Он делал вид, что верит, но конечно же мой знакомый знал, лучше любого доктора он знал, что это не так.
Но депрессии у Кота Бориса не становились реже, а скорее — наоборот. Запои, соответственно, становились чаще, и однажды вокруг Бориса плясало и веселилось с десяток чертей. Черти обрисовывали его неудачливую, тоскливую, беспросветную, одинокую жизнь в самых мрачных красках. Черти хохотали над ним, хлопали по плечу и звали с собой. И Борис согласился. За последнее время его безволье достигло колоссальных масштабов, и Борис согласился стать одним из них.
С тех пор, как мой знакомый сломал шею на лестнице, черти его не беспокоят. Он видит их каждый день, причём одного особенно тощего и облезлого — во всех зеркалах, и, конечно, привык. По вечерам он, обычно, отправляется к какому–нибудь алкоголику вместе с парой своих приятелей. Там Кот Борис отрывается по полной, веселится и хохочет над очередным жалким человеком с измождённым лицом и горящими глазами. А особенно смешно ему, если кто–то вдруг начинает говорить, будто черти — галлюцинация.
Я и Люся
1. Я и вопросы
— Люся, ты где? Мне тут пришла в голову одна интересная идея.
Люся куда–то ушла.
— Ты извини, что я к тебе опять обращаюсь… Дело в том, что мне с тобой как–то уютно. Когда я знаю, что ты есть. Это не важно, что сейчас ты вся ушла… Ну так вот. Как любой интеллектуальный человек, я люблю решать всякие головоломки. А вот одну никак не могу решить, вот уже все тридцать лет своей жизни. Люся, ты слушаешь?
Люся где–то существовала, и, конечно, не могла не слушать.
— Это, скорее, даже уравнение. В нём есть одна постоянная — смерть. Всё остальное — переменные. Самое неприятное, что их абсолютно неясное количество. Может, бесконечно много. Вот так. Я не могу ухватиться за постоянную, поскольку не знаю, что окажется под иксами и игреками — там могут быть такие значения, что и думать страшно. И не могу вычислить ни одну из переменных, по определению. Что мне делать, Люся?
Уж кто, кто, а Люся–то прекрасно знала, что делать. Но передать не могла.
— Поэтому я и обратился опять к тебе, Люся. Поэтому я всё время возвращаюсь к тебе, потому что ты знаешь. Но ты не хочешь меня одарить пониманием во времени. Это нехорошо, это даже подло, Люся. Ты меня озаряешь на мгновения, но они слишком моментальны, чтобы я мог запомнить эти озарения.
Люся знала, что умеет озарять, но говорить она не умела. Пока.
— Люся, знаешь, я живу бесконечно долго. Я буду жить всю жизнь, ведь жизнь бесконечна. Но я не могу понять, почему я должен жрать эту бесконечность…
Она–то понимала, зачем я должен её жрать…
Мои друзья считали, что Люся — это галлюциноген, а конкретно — ЛСД. Но я знаю точно, что Люся — не галлюциноген. Люся — она также и не кошка, и уж тем более — не собака. Дело в том, что я сам не знаю, кто такая Люся. Может, это моя душа? Тогда всё это очень странно: моё собственное тело разговаривает с моей душой?
А, может, Люся — пришелец из другого мира?
2. Я и Дездемона
Я живу в маленькой квартирке на Новом Арбате. Вечерами я выхожу погулять по центру и наблюдаю за яркими неоновыми вывесками вокруг. Вокруг тьма всяких разных магазинов, в них всегда толпится куча народу. Я иду, и люди почему–то шарахаются от меня. Может, думают, что я пьяный? Или у меня от общения с Люсей неземной вид?
